Спиридов и Эльфинстон, преследуя одну общую цель, плавали вместе, но, при независимости один от другого и дерзком, неуживчивом характере
Эльфинстона, не могли не поссориться. Между тем,
Орлов, сознавший невозможность прочного утверждения в Наварине, взорвал его укрепления и с бывшими при нем
кораблем, фрегатом и несколькими мелкими
судами присоединился к
флоту, ожидавшему его между островами Гермией и Мило. Узнав о ссоре
флагманов, главнокомандующий, не разбирая их взаимных претензий, принял начальствование над обеими
эскадрами и поднял на своем
корабле Три иерархакейзер-флаг.
Теперь флот наш состоял из 9 кораблей, 3 фрегатов, 1
бомбардирского судна, 3
пинок, 1 пакетбота и 13 наемных и
призовых судов.
Кораблем Три иерарха командовал превосходный во всех отношениях моряк
Самуил Карлович Грейг, советами которого в морском отношении и руководился главнокомандующий.
Спиридов имел флаг на корабле Евстафий, которым командовал
капитан (впоследствии известный
адмирал)
Александр Иванович Круз; а
Эльфинстон сидел на корабле Святослав. Кроме того, на корабле
Спиридова находился брат главнокомандующего генерал-майор граф
Федор Орлов; на корабле Ростислав генерал-лейтенант
князь Долгорукий и на бомбардирском корабле
генерал-фельдцейхмейстерГаннибал; все они претендовали на советы и даже на начальство.
Наши крейсеры, высланные на поиски неприятельского флота, скоро открыли его стоящим на
якоре, в проливе между берегом Малой Азии и островом Хио. Турки, в числе 16 кораблей, 6 фрегатов и до 60 мелких судов,
галер и пр., стояли в беспорядочной линии близ берега, с северной стороны входа в Чесменскую
бухту. Флотом начальствовал известный своей храбростью алжирский моряк
Джейзайрмо-Хассан-бей; главный же начальник флота капитан-паша
Хассан-Эддин находился в лагере сухопутных войск, расположенном на ближайшем берегу.
24 июня 1770 г. в 11-м часу утра, при тихом северо-западном ветре, русский флот, построясь в линию, пустился на неприятеля.
За передовым
кораблем Европа (капитан
Клокачев) шел Спиридов на
корабле Евстафий. Европа, подойдя к ближайшим кораблям неприятельской линии, привела к ветру на левый
галс и открыла огонь. Но вскоре, по настоянию
лоцмана, объявившего, что курс ведет на камни,
Клокачев должен был поворотить на правый галс и выйти из линии. Тогда на
Евстафии сосредоточились выстрелы 3 турецких кораблей, из которых самый большой и ближайший был корабль главнокомандующего. Вслед за
Евстафием последовательно вступили в бой и остальные корабли эскадры
Спиридова, находившиеся же в арриергарде 3 корабля
Эльфинстона успели подойти только к концу сражения.
Ветер совершенно затих; в самом жарком огне был
Евстафий, подошедший к турецкому флагманскому кораблю на ружейный выстрел и все более и более сближавшийся с неприятелем,
Спиридов с обнаженной шпагой ходил по юту. Поставленным тут же музыкантам приказано было:
«играть до последнего». Сражающиеся корабли сблизились; на
Евстафии перебитый такелаж и рангоут, поврежденные
паруса и множество убитых и раненых не представляли возможности удалиться от противника, с которым перестреливались уже из ружей и пистолетов. Наконец, корабли свалились, и начался отчаянный рукопашный бой, во время которого загорелся турецкий корабль и охваченная огнем
грот-мачта его упала поперек
Евстафия. Искры посыпались в открытую крюйт-камеру, и
Евстафий, а вслед за ним и флагманский турецкий корабль взлетели на воздух.
Адмирал Спиридов, убедясь в невозможности спасения корабля, съехал с него перед взрывом вместе с
графом Федором Орловым. На корабле погибло до 600 человек и спаслось до 60; в числе последних был
командир корабля Круз, взлетевший вместе с кораблем и удержавшийся на воде на обломке
мачты, с которого был снят подошедшей
шлюпкой.
За исключением
Евстафия, потери наши были весьма незначительны. Более других пострадал
корабль Три святителя: по причине перебитых
брасов его снесло в середину турецкого флота, где в дыму кроме неприятельского огня он попал под выстрелы нашего флагманского
корабля Три иерарха.
Корабль Три святителя получил несколько пробоин в корпусе, рангоут и такелаж его был перебит
ядрами, и потеря людьми убитыми и ранеными простиралась до 30 человек, тогда как на всех остальных судах она не превышала 12.
Взрывом
Евстафия окончилось сражение 24 июня; неприятельские суда, опасаясь распространения пожара, рубили
канаты и спешили укрыться в глубину Чесменской бухты, а наш флот стал на якорь при входе в бухту вне неприятельских выстрелов, в расстоянии корабль от корабля не более одного
кабельтового. Турки, не имея возможности по причине тихого и противного ветра прорваться через нашу линию, в ожидании благоприятного ветра или помощи из Константинополя, спешили усилить защиту флота береговыми укреплениями. На северном мысе бухты уже была
батарея, теперь строили другую на южном.
На совете, собравшемся у главнокомандующего, из флагманов и капитанов решено было сделать нападение на неприятельский флот и сжечь его. Немедленно приступлено к снаряжению 4
брандеров и сделаны распоряжения к предстоящей атаке, для которой под начальством
Грейга назначено 4 корабля, 2 фрегата и бомбардирский корабль. В приказе главнокомандующего, отданном по этому случаю, сказано:
«Наше дело должно быть решительное, чтоб оной флот победить и разорить, не продолжая времени, без чего здесь, в Архипелаге, не можем мы иметь к дальним победам свободные руки».
В 12-м часу ночи с 25 на 26 июня, при тихом северном ветре, отряд
Грейга в сопровождении брандеров двинулся к неприятельскому флоту. Суда, подойдя на верный пушечный выстрел, становились на
шпринг и открывали огонь. Первым подошел
капитан Клокачев со своим
кораблем Европа, и около получаса на него одного направлены были неприятельские выстрелы, до тех пор пока не вступили в дело и другие суда отряда. В начале второго часа загорелись, один за другим, два турецкие корабля, и на нашем флоте раздалось победное «ура». В это время пущены были брандеры: один из них, не дойдя до неприятельской линии, стал на
мель, а два другие, оставленные преждевременно своими командирами, направлены были наудачу в середину турецких судов. Командир же 4 брандера,
лейтенант Ильин, не только сцепился с большим турецким кораблем, но когда зажег свой брандер, то, отъехав на шлюпке, еще посмотрел, каково будет его действие. В бывшую тогда ясную лунную ночь подвиг
Ильина требовал отчаянной храбрости, соединенной с полным вниманием ко всем подробностям исполненного им дела.
Огонь быстро распространился по всей неприятельской линии, начались взрывы, скоро бухта покрылась догорающими днищами кораблей, трупами, обломками судов и рангоута, на которых держались немногие из турок, спасшиеся после взрывов. Бой прекратился; наши суда, осыпаемые искрами, спешили оттягиваться от горевших кораблей и выводить турецкие суда, неохваченные огнем, спасая оставшихся живых неприятелей. Турецкий флот был уничтожен: у неприятеля сгорело 15 кораблей, 6 фрегатов и до 50 мелких судов. Спасены нами от огня 1 корабль и 6 галер. Наши потери были ничтожны: только на одном
корабле Европа, получившем 14 пробоин, убитых и раненых было 9 человек, да на
корабле Ростислав – несколько повреждений в рангоуте и корпусе.
Чесменский погром, уничтожив турецкий флот, сделал русских хозяевами Архипелага.
Примечание "Кубрика":
если вы встретите на этих страницах неизвестные или незнакомые вам морские
термины, вы можете посмотреть их значение в Морском словаре терминов, в Словаре
ветров и в других разделах нашего сайта! Очень удобно искать незнакомое слово на
страничке "Поиск в
словарях".